— А тебя что, совсем не смущает, что мы находимся на поверхности колоссального живого грибообразного мозга, который от скуки создал искусственную расу, используемую им для саморазвития? — выпалив эту тираду, волшебница напряженно уставилась на меня, ожидая немедленной и острой реакции.

— Да вообще плевать, — я равнодушно перевернул страницу, бросив на Ай ироничный взгляд, — Ну подумаешь, разумная грибница на пару миллионов кубических километров. Подумаешь, создала себе гомункулов с самосознанием. Тебя не трогают? От тебя что-то хотят? К чему-то принуждают? Хотя бы желают отравить или изгнать? Нет. Значит — всё хорошо!

— Ты вообще не понимаешь! — патетично воздела руки японка, не отрывая, впрочем, груди от столешницы, — Мы. На поверхности. Гигантского. Существа! Всё вокруг, всё, над чем мы летели, псевдопочва, влага, грибы, даже эти кьюри — это всё он!

Выдав эту экспрессию, она безвольно уронила руки назад. Взгляд девушки остекленел. Видимо, внутри у нее шла какая-то сложная мыслительная работа. Я аж залюбовался.

— Ну и что? — я и не думал сдаваться в своем бессердечном отношении к переживаниям милой розововолосой девушки с огромными голубыми глазами. Может быть, потому что она была моим врагом, может быть потому, что недавно срезала у меня со спины кусок кожи, в который можно трижды завернуть человеческого ребенка…

— Для тебя это просто огромный разумный гриб, который не собирается причинять зла, — махнула волшебница рукой, — А я с ним общалась. Поразительные возможности к анализу и расчетам. За 91 год с самого Начала в этой пещере побывало лишь двое Бессов, оказавшихся здесь случайным Зовом. Этого хватило местному хозяину, чтобы представить себе совершенно чуждое для него общество, в котором взаимодействуют индивидуумы, и симулировать его! Представь, что он сделает после нашего ухода!

Я внимательно посмотрел на японку. Отлипнув от столешницы, та горячо описывала способности столь своеобразного существа, предполагала его пределы, горячо жалела о том, что Он отказался демонстрировать хоть какие-то свои возможности по ее просьбе. Жестикуляция, сопровождаемая ойканием от ощущений в потревоженных ребрах, огонь в глазах, отчетливая оживленность и… досада.

— Я знаю этот взгляд, — палец был обвиняюще ткнут по направлению к архимагу, — Это взгляд разумного, говорящий: «Сколь многое я могла бы сделать, имей я подобное существо в своем подчинении!»

— Не буду отрицать очевидного, — Ай тут же спрятала эмоции, вернув на лицо свою привычную маску отстраненности, — Любой, кто пытается добиться для своего общества хоть чего-нибудь стоящего, использует других для своих целей. Путь к процветанию никогда не был выстлан розами, Кирн. Костями — да.

— Вот в этом-то и кроется проблема таких «начальников» как ты, Митсуруги Ай, — протянул я, вновь начиная уделять львиную долю внимания книге, — Чтобы работали старые схемы, по которым вознеслось человечество, надо, чтобы были кости. А костей нет, волшебница. Вместо них вполне себе живые обманутые, обделенные, использованные бессмертные. Чьи силы и знания постоянно растут.

— Это не проблема, — на меня взглянули свысока, холодным и равнодушным взглядом, — Раньше было, а сейчас — нет. Все смертны, орк. Пусть и не полностью… но достаточно для того, чтобы избежать последствий.

— Имеешь в виду Слуг? — я заставил девушку дернуться и зашипеть от боли, — Тогда ты права, конечно. Только для кого будет общество, если в нем все будут Слугами, а?

— Зачем же все, Джаргак? — такой улыбки я у нее еще не видел. Застывший в виде льда яд, — Лишь те, кто мешают, противостоят, не подчиняются. Только и всего.

— Такое могли придумать только моральные уроды без грамма совести, — поморщился я, — Уничтожать разумы ради какой-то социальной схемы или идеи из старого мира. Тупиковое занятие, бессмысленное и беспощадное. Карточный домик. Даже мне ясно, что любое общество бессмертных должно базироваться только на принципах добровольного участия.

— Это говорит тот, кто уничтожил несколько миллионов невинных? — с издевкой спросила Ай, наклоняя голову набок, — Не слишком ли лицемерно, а? Двойные стандарты в действии, орк? У тебя нет ничего. Ни нации, ни культуры, ни духа. Ни угла, который бы ты мог назвать своим. Ни людей, которых тебе нужно защищать, ни городов, которые тебе нужно строить. Ты сидишь тут весь такой красивый и осуждаешь тех, кто готов для счастья «своих» замарать руки!

— Конечно осуждаю, — согласно кивнул я, заставляя глаза собеседницы расшириться в неземном удивлении, — У тебя нет ничего, Митсуруги Ай. Ни нации, ни культуры, ни духа. Ты бессмертная и в новом мире! У тебя нет «своих» и быть не может, как и у всех нас. Все поступки, добрые или плохие, что ты когда-либо совершила, ты сделала только по своему капризу. Ни у тебя, ни у меня, ни у кого из Бессов нет оправдания ничему, потому что у нас нет никакой жизненной необходимости принадлежать к какому-либо социуму. Мы просто играем с серьезным видом, а ты сейчас обвиняешь меня в …недостатке серьезности.

— Поэтому ты так легко и непринужденно отправил целую страну в забвение? — поинтересовалась Митсуруги, рассматривая меня как какое-то странное насекомое.

— Нет, — охотно сказал я, — Просто представь себе, что Внутренний Мир — другая планета. С самого начала, те, кто нас здесь опознал, отнеслись к нам враждебно. С целью захвата, допроса, черт знает чего. Ладно бы им были действительно нужны, но был же Гиндос? Я просто… не стал задумываться. Так же, как и местные.

— …и лихо поднял свой уровень! — японка саркастично показала мне большой палец.

— Дура ты, — с сожалением сказал я, указывая себе над головой, — Вот это — куда ценнее уровня.

— Статус самого массового убийцы в истории?! — розовые бровки почти улетели на затылок, — Серьезно???

— Серьезно, — выделил я ей кивок, — Это — страх.

— Ерунда, — покачала головой девушка, — Я могу тебя убить движением пальца. Смысл бояться тебя?

— Можешь, — согласился я с ней, помолчал для нагнетания эффекта, но потом добавив, — Но я вернусь. Вот этого уже бояться стоит… если тебе есть что терять, кроме времени.

Митсуруги несколько секунд вникала в сказанные мной слова, а затем глубоко задумалась. Я ухмыльнулся, набил трубку, и, закурив, вернулся к книге. Несмотря на часто демонстрируемую друг другу неприязнь, подставы, обманы и попытки эксплуатации друг друга, мы поддерживали довольно нейтральные с точки зрения современных норм отношения. До выхода из глубин планеты мы с Ай союзники. Мои демарши она вполне может воспринимать как рекламу или наоборот — превентивное запугивание, мол «я кусаюсь, ваше архимагичество, говорю на тот случай, если вам взбредет в голову меня немного поиспользовать». Вполне логично с точки зрения орка-наемника, который умудрился взять начальство за тестикулы.

Хорошо еще, что она прекратила допытываться, не Соломон ли я. Откровенного разговора на эту тему мне не хотелось, более того, я считал признание опасным. С Митсуруги вполне станется не только испугаться, но и понять, что я имею к ней определенные претензии, которые собираюсь воплотить самым нежеланным для нее способом. Репутация Джаргака говорит сама за себя. Узнав меня, она вполне может послать к чертовой бабушке как пирамидки, так и местных богов с их хотелками.

После этого серьезных разговоров не было. Дни тянулись для меня один за другим медленно и печально — кьюри и Он не особо горели желанием общаться, а Митсуруги моталась по всей пещере, выполняя для Него какие-то мелкие задания в обмен на что-то, о чем говорить отказалась.

Но немного с местными я пообщался. Если бы кьюри были людьми, а Он — богом, то это был бы самый хороший, но совершенно бесполезный бог. Его творения ни в чем не нуждались, а следовательно — почти не имели стимулов к развитию. Сухие грибообразные человечки буквально проживали прямо на готовой пище, имели свободный доступ к влаге, а из развлечений могли лишь общаться друг с другом. Чем и занимались — Он внедрял своим кьюри разные пакеты информации, а потом наблюдал, как они их обсуждают. Говорить же со мной что Ему, что кьюри было очень неудобно — так как это приходилось делать с помощью голосового аппарата. Та же самая Ай, спокойно отправляющая Ему поясняющие пакеты информации мысленно, была куда предпочтительнее.